Александр Васильев Собиратель камей

Вот уже полтора года ведущим заседаний стильного суда в программе «Модный приговор» работает Александр Васильев. Художник, дизайнер, искусствовед, историк моды, писатель, телеведущий, преподаватель – все это он. И сегодня Васильев в гостях у «ТВ7».

- Александр Александрович, мы встречаемся в здании, в котором много лет работал магазин «Русский лен». Знаю, вы были его завсегдатаем с детства.

- Класса с пятого-шестого я сам начал шить себе одежду. Правда, у меня не было хорошей выкройки, потому на первых порах многое не очень правильно получалось, но все равно что-то мастерил. В «Русском лене» продавался тик в широкую полоску, из которого я сшил, например, брюки клеш. По тем временам это было очень круто.

– А неподалеку от этого магазина, на Фрунзенской набережной, располагалась когда-то мастерская вашего отца – народного художника России Александра Павловича Васильева. Кстати, что с ней стало после его смерти?

– Эту мастерскую получил театральный художник Владимир Серебровский, работающий во МХАТе им. Горького. Он очень любит Восток, поскольку сам родом из Средней Азии, и собрал великолепную коллекцию восточных тканей. Я бывал в этой мастерской уже после смерти папы и рад подобной преемственности.  

– Подсуетись вы вовремя, владели бы этой мастерской сами...

– Просто я жил в ту пору во Франции, не знал бюрократических тонкостей, вот и не приватизировал мастерскую отца. Но у меня и без нее немало недвижимости – в России, Литве, во Франции. Замечу, что я ничего ни украл, ничего никому не должен, никто мне ничего особенного не дарил.

– К слову о недвижимости. Московская академия моды, где вы работаете, расположена в одном из самых красивых особняков столицы – в усадьбе Строгановых на Яузе. Знаете, чем славится это место?

– Чему же учите молодежь в таких интерьерах?

– Стремимся воспитать новое поколение модельеров и костюмеров, тех, кто смогут стать художниками по костюмам, историками моды, фэшн-бизнесменами, работниками телевидения и театра. В академии учится много девушек, а мужчины приходят в эту профессию редко, что драматично. Но интерес к истории моды сейчас колоссальный, нам приходится даже среди года открывать группы, вот весной буду знакомиться с новыми студентами – слушателями академии.

– Слышал, что у вас в академии семейный подряд: ваша сестра Наталья тоже там преподает...

– Наталья – педагог, которого я очень ценю. Она преподает историю журналов моды и читает курс лекций об иконах стиля – великих женщинах прошлого, которые повлияли на развитие моды, стиля и вкуса.

– А для вас лично кто икона стиля?

– Очень многие. Одри Хепберн, Катрин Денев, Рената Литвинова, Эвелина Хромченко.

– Эвелина Хромченко? Хм. Вас не смущает, что в программе «Модный приговор» она часто появляется в вечерних платьях, хотя передача выходит утром?

– Ну это же шоу! Это шоу моды! И будучи экспертом в ней, Эвелина демонстрирует последние тенденции. Заметьте, что в платьях «в пол» она появлялась только во время съемок новогодних программ. Кстати, почему вас не смущает, что я прихожу на «Модный приговор» с двумя камеями или с букетом цветов? Да просто потому, что никто бытового от этой программы не ждет, зрителям нужна сказка, которая должна завораживать.

– Завораживает, судя по рейтингу!

– Он иногда доходит до 29 процентов! Получается, что каждый третий россиянин смотрит нашу передачу. Кстати, рейтинги новогодних телепроектов редко поднимаются до 20 процентов.

– Хотя для подавляющего большинства зрителей та мода, о которой вы рассказываете, кажется чем-то фантастическим. Но люди могут хотя бы прикоснуться к мечте – узнать, что бывают такие сумки, платья, прически. Кстати, а как попадают в программу герои?

– Только через Интернет, оставляя там заявки. Потом проходят три собеседования, где редактор отбирает наиболее интересные и правдивые истории. Большую роль играют свидетели обвинения, которые должны прийти в студию. Имеет значение и интерьер, где снимается сюжет о герое. Программа записывается блоками – по четыре передачи за день. На каждую уходит около двух часов, но после монтажа остается примерно час. Бывают люди, которые плохо пахнут, и Эвелине часто приходится брать в руки гардероб не первой свежести.

– На протяжении многих десятилетий люди в нашей стране жили одинаковым массовым сознанием. И теперь им хочется выглядеть «не хуже, чем другие». Но не понимают они, что якобы фирменная вещь, купленная ими на рынке, лишь издали похожа на оригинал. Хочу дать всем совет: не выставляйте напоказ бренды в одежде. Брендомания – это роспись в отсутствии собственного вкуса. Когда люди не знают, как одеться, они доверяются тому, что им навязывают модные дома. Да, мы долго жили в нищете, да, мы долго одевались одинаково. Но и сейчас не могу сказать, что у нас на улице много оригинальных, со вкусом одетых людей.

– На Западе наших людей почему-то за версту видно!

– Потому что они одеты богаче, крикливее других. А главное – цвет волос! Русская женщина не любит натуральные оттенки и презирает седину, борется с ней. Мы любим меха, блестки, золото, россыпи стразов, красные и розовые цвета – чтобы было богато.

– Сами-то где одеваетесь?

– В самых разных городах мира, поскольку много путешествую. Не скрою, в Москве из одежды почти ничего не покупаю. По той простой причине, что цены у нас абсолютно неудобоваримы. И я не хочу переплачивать втридорога. Тем более что к нам в страну отправляют вещи, которые во всем мире уже не нужны, они являются неликвидом. Например, байеры знают, что стразы и люрекс в Европе давно не модны, а в России их очень любят. Значит, такие вещи из старых, непроданных коллекций к нам и везут.

– Родители в детстве наряжали вас?

– Я родился в эпоху Хрущева, детство пришлось на время правления Брежнева, и в ту пору с одеждой в нашей стране было трудно. Но у отца имелась возможность выезжать за границу – неслыханная в ту пору роскошь. И из каждой поездки он мне что-то привозил. Я помню, как шел в обновках и очень гордился, что на мне японские туфли, американские джинсы, немецкая рубашка.

– Вы родились в театральной семье: отец рисовал костюмы для Раневской, Ильинского, Плятта. Мама – одна из первых выпускниц Школы-студии МХАТ. А кто из великих бывал в вашем доме?

– Частыми гостями были актеры Художественного театра, Большого. Я прекрасно помню Завадского, Семенову, Мессерера. Да и родители часто ездили к артистам в гости. Например, мама и папа гостили на даче у Любови Орловой во Внуково. А дача у нее была с камином, что по тем временам казалось верхом шика. Они делились рецептами блюд, Так, Орлова научила маму готовить фаршированные перцы.

– Родители застали вашу собственную
популярность?

– Да, папа был свидетелем моего успеха на Западе, мама читала мои книги, видела меня в телевизоре.

– Куда вы, кстати, попали еще ребенком...

– Снимался в программе «Театр «Колокольчик», играл там директора, появлялся и в «Будильнике», где выходил с будильником на животе, работал вместе с Надеждой Румянцевой.

– А интерес к моде у вас когда появился?

– В пять лет я уже лепил из пластилина кукол и делал спектакли. В 12 лет сшил костюмы для постановки «Волшебник Изумрудного города». Тогда же, еще будучи ребенком, я начал собирать собственную коллекцию русских платьев. После школы часто бегал по помойкам, где и находил свои первые экспонаты. Просто в ту пору люди переезжали из коммуналок в хрущобы и выбрасывали антикварную мебель, сундуки со старинными вещами. И можно было в арбатских переулках, а моя школа находилась именно там, найти очень много интересных вещей – веера, зонтики, иконы, альбомы со старинными фотографиями... А в 1982 году, когда уехал во Францию, стал покупать там вещи на многочисленных блошиных рынках. Сегодня моя коллекция насчитывает свыше десяти тысяч предметов старинного быта. Она находится в специальном хранилище под Парижем, потому что в России пока, к сожалению, нет музея моды. Но я много раз экспонировал собранные вещи – в Токио, Гонконге, Париже, Сантьяго, Стамбуле, Вильнюсе – все и не вспомнить. Мне приятно, что эта коллекция востребованна, любима и простыми зрителями, и профессионалами.

– Почему, на ваш взгляд, русские модели столь упешны за границей?

– У них тонкая, бледная кожа, евро-азиатская внешность с широко расставленными глазами, узкие скулы, а все это хорошо для фотографирования. Плюс наши девушки высокие, часто имеют хореографическое образование, изначально довольно грациозны. Эта традиция уходит еще в 20–30-е годы прошлого века, когда  русские аристократки стали моделями в европейских домах моды. 
 

Беседовал Феликс Грозданов.

Источник: www.tv7.ru